Полет летучей мыши [= Нетопырь ] - Ю Несбе

Думаю, что, когда люди перестают считать свои поступки правильными, у них возникает потребность в наказании. Во всяком случае, я мечтал о том, чтобы меня наказали: бичевали, мучили, унижали. Что угодно, лишь бы я снова смог обрести себя. Но наказывать меня никто не собирался. А так как я официально был трезвым, меня не могли даже выкинуть с работы. Напротив, шеф публично меня отметил как сотрудника, серьезно раненного при исполнении. И я решил наказать себя сам. Вынес самый суровый приговор: жить дальше и бросить пить.

В бар стали приходить люди. Биргитта жестом показала им, что скоро освободится.

– А потом?

– Снова встал на ноги, вышел на работу. Работал допоздна – дольше всех остальных. Ходил на тренировки и в длительные походы. Читал книги. Немного – изучал юриспруденцию. Перестал знаться с плохой компанией. Впрочем, и с хорошей тоже. Со всеми, с кем свел знакомство, когда пил. Не знаю почему – это было что-то вроде генеральной уборки. Все, что случилось в моей жизни раньше, должно было уйти, – и плохое, и хорошее. Как-то раз я сел за телефон и обзвонил всех своих прежних приятелей. Говорил: «Привет, приятно было проводить с вами время, но больше мы встречаться не можем». Большинство согласились со мной. Некоторые даже обрадовались. Кое-кто сказал, что я так отгораживаюсь от мира. Возможно, они были правы. В последние три года я больше общался с сестрой, чем с кем-нибудь другим.

– А женщины?

Харри окинул взглядом стойку. Некоторые посетители начинали терять терпение.

– Это уже другая, тоже долгая история. Старая история. После аварии у меня никого не было. Я стал эдаким одиноким волком. Кто знает, может, я привлекателен, только когда выпью? – Харри задумчиво налил в кофе еще молока.

– А почему тебя направили сюда, в Австралию?

– Кое-кто из руководства, наверное, решил, что это как раз для меня. Вроде проверки. Я так понял, что, если не завалю все дело, передо мной откроются кое-какие перспективы в Норвегии.

– Думаешь, это так важно?

Харри пожал плечами.

– Немногое на свете действительно важно. – Он кивнул на другой конец стойки. – По крайней мере не важнее, чем выпивка для того парня.

Биргитта ушла, а Харри остался сидеть и смотреть в кружку. Над полками со спиртным висел телевизор. Показывали новости. Харри понял, что рассказывают о группе аборигенов, которые требуют прав на какой-то участок земли.

– …в соответствии с новым Законом о титуле собственности для коренных народов, – сказал диктор.

– Значит, справедливость торжествует, – услышал Харри голос за спиной.

Обернувшись, он сначала не узнал длинноногую напудренную женщину с грубыми чертами лица и в огромном светлом парике. Но потом вспомнил, где уже видел этот нос картошкой и широкий промежуток между передними зубами.

– The clown![31] —воскликнул Харри. – Отто…

– Отто Рехтнагель собственной высочайшей персоной, красавчик. Ах, эти высокие каблуки такие неудобные. Я предпочитаю, когда мои мужчины выше меня. May I?[32] – Он сел рядом с Харри.

– Что будешь пить? – спросил Харри, пытаясь привлечь внимание Биргитты.

– Расслабься. Она знает, – сказал Отто.

Харри предложил ему сигарету. Тот взял ее, не поблагодарив, и жеманно сунул в розовые губы. Харри достал спичку, и Отто, не отрывая от него глаз, глубоко затянулся.

Платье было коротким, и Харри видел тощие ляжки Отто, обтянутые чулками. Следовало признать, что его одеяние – своего рода шедевр, и в Отто больше женственности, чем в большинстве женщин, которых встречал Харри.

– Что ты имел в виду, когда сказал: справедливость торжествует? – спросил Харри, кивая на телеэкран.

– Ты что, не слышал про terra nullius? И про Эдди Мабо?

Харри покачал головой.

– Terra nullius – очень забавная штука. Когда англичане приехали в Австралию, то заметили, что местные жители не очень-то возделывают землю. Аборигены вели полукочевой образ жизни, охотились, рыбачили и питались дарами природы. И только потому, что они не горбатились полдня на картофельном поле, англичане решили, что народ находится на низкой ступени развития. Они думали, что земледелие – обязательное звено в развитии любой цивилизации, но забыли, что первые европейцы, пытавшиеся возделывать скупую землю Австралии, гибли от голода. А аборигены знали природу как свои пять пальцев и постоянно откочевывали в те места, где в разное время года можно найти пищу. Капитан Кук говорил, что счастливее людей он не встречал. Им попросту не нужно было копать огороды. Но из-за того, что они не были оседлыми, англичане решили, будто земля ничейная. По-латыни terra nullius. И значит, англичане могут раздавать права на владение землей поселенцам, не спрашивая разрешения у аборигенов. Ведь земля им не принадлежала.

Биргитта поставила перед Отто большой бокал «Маргариты».

– А несколько лет назад появился некий Эдди Мабо, парень с островов в Торресовом проливе, который бросил вызов существующему порядку, оспорив принцип «terra nullius». Он заявил, что в те времена земля была незаконно украдена у аборигенов. И в 92-м Верховный суд поддержал Эдди Мабо и признал, что раньше Австралия принадлежала аборигенам. Суд постановил, что аборигены могут потребовать возвращения исконных территорий проживания или промысла. Естественно, поднялся жуткий шум: белые испугались, что теперь потеряют свою землю.

– А что происходит сейчас?

Отто сделал глубокий глоток из подсоленного бокала, скорчил недовольную физиономию, будто выпил уксусу, и осторожно вытер губы салфеткой.

– Ну, суд пока не снесли. Закон о титуле собственности для коренных народов приняли. Но применять его на практике не получается. Все-таки бедный крестьянин не захочет ни с того ни с сего расстаться со своей собственностью. Так что паника мало-помалу улеглась.

«Вот я сижу в баре, – подумал Харри, – и слушаю, как педераст рассуждает об австралийской политике». Он даже было сравнил себя с Харрисоном Фордом из «Звездных войн», сидящим в космическом баре.

Выпуск новостей прервался рекламой, в которой улыбающиеся австралийцы во фланелевых рубашках и кожаных шляпах на все лады расхваливали пиво, все достоинства которого, очевидно, сводились к тому, что оно – «proudly Australian»[33].

– Выпьем за terra nullius, – предложил Харри.

– Выпьем, красавчик. Ах, совсем вылетело из головы. На следующей неделе мы показываем новую программу в театре Сент-Джордж на Бонди-Бич. Я просто требую, чтобы вы с Эндрю пришли. Возьмите с собой еще кого-нибудь. Приберегите аплодисменты для моих номеров.